У нас в Казахстане существует такое явление, как «агашки» и «братишки».
«Агашка» – это не «старший брат» или «дядя» от слова «ага». «Агашка» – это патрон, покровитель.
«Братишка» – это не «младший брат». Это протеже, опекаемый.
Я ничего не имею против таких отношений. Они есть в любой стране мира. Но у нас они порой приобретают странную форму.
Почему-то зачастую «агашка» имеет помощника – «братишку» за государственный счет. «Братишка» числится на государственной службе, имеет должность сотрудника того же ведомства, что и «агашка», получает зарплату из денег налогоплательщиков, но служит не Отечеству, а «агашке». Он носит его портфель, открывает ему дверь, несет над ним зонтик во время дождя, разгоняет перед ним толпу. Более того, «братишка» выполняет и домашнюю работу «агашки»: отвозит его детей в школу, отвозит его супругу в салон красоты, привозит домой продукты, оформляет визы и путевки для частных поездок семьи «агашки». Я слышал, что есть такие «агашки», которые после бани ленятся даже нагнуться, поэтому «братишки» садятся на корточки, меняют им тапочки, подают свежее белье, а грязное белье забирают домой и стирают. И это время его «работы» оплачивается из денег налогоплательщиков.
Все это выглядит дико, особенно в глазах гостей из развитых стран.
Да, там, у них, есть аристократы и миллионеры. Им тоже подают тапочки. Но не госслужащие, работающие у них в подчинении. Для этого есть слуги, гувернантки, домработницы и т.д. Они оплачиваются из личных денег «агашки». И ради Бога! Все этому только рады, так как это дополнительные рабочие места.
У нас же совсем другое дело.
А почему у нас стало это возможно?
Думаю, из-за того, что «братишки» впадают в зависимость от «агашек». Во-первых, «агашка» по блату берет такого молодого человека на работу. И «братишка» чувствует к нему благодарность уже за это. Если бы на работу брали по конкурсу, как положено, разве кто-то, из прошедших реальный отбор, согласился бы в дальнейшем носить тапочки начальнику? Нет, конечно! Во-вторых, «агашка» позволяет «братишке» пользоваться определенными благами с барского стола: похлопотать за своего родственника от имени «агашки», замолвить словечко за кого-нибудь самому «агашке» и т.д. Было бы возможно все это, если бы «агашка» не вмешивался в процедуру приема на работу госслужащих, если бы не влиял на государственные закупки и другие управленческие решения? Нет, конечно!
Вот и выходит, что «агашки» и «братишки» – это внешнее проявление глубинного процесса незаконных отношений на государственной службе.
Комментарии